(Из воспоминаний Прокопия Прокопьевича Целищева)
Первый колхоз-артель образовался в 1936 году – без названия.
Первым старшим артели был Слободин Яков Ефимович (он это мне сам рассказывал). Артель просуществовала недолго, распалась.
Вторым председателем колхоза «Ударник» был Слободин Андрей Андрианович. Это было в годы войны 1941-1945 года. Жил он на краю верхней стороны улицы, а на нижней стороне жил Слободин Я.Е., они часто дрались в пьяном виде, Андрей Якову даже откусил вершинку носа.
Третьим председателем колхоза «Ударник» был Копанев Василий Дмитриевич. Тогда в колхозе была уже почти вся деревня. Только не вошли в колхоз Перевозчиков Аким Никанорович, Целищев Тимофей Никанорович, Слободин Михаил Михайлович. У них отобрали все постройки, оставили дом, ворота и сени, также отобрали всю хорошую одежду, посуду, самовары и увели весь скот – раскулачили. Хотя из них никто кулаками не были, всё заработали своим трудом.
Ещё несколько хозяйств раскулачили наполовину, и они вошли в колхоз.
Колхоз «Ударник» в это время работал хорошо, выполнял все поставки государству. А было и так: два плана колхоз выполнил, обязали ещё один сверх плана. Копанев В.Д. этот хлеб раздал колхозникам, и за это его судили, дали пять годов и послали на архипелаг ГУЛАГ.
Четвёртым председателем колхоза «Ударник» работал Перевозчиков Азарий Осипович. Он проработал недолго. В нашем колхозе выращивались для Красной Армии фондовские лошади. Одна была по кличке Куропатка, серой масти, сытая кобылка. Он её запряг в тарантас и уехал в Старый Трык к председателю в гости. Лошадь привязал у ворот. Пока пили, кто-то лошадь отвязал, и она упала с горы – дом стоял на горе, и сломала шею. Я видел, как её вели, она шла на своих ногах, голова болталась, изо рта шла пена. Лошадь прирезали, мясо сдали. А Азария Осиповича сняли с председателей. Он заплатил за лошадь, продал корову и ещё что-то.
Пятым председателем между этих работал Копанев Александр Васильевич. Он в основном работал бригадиром. Был умелый, опытный работник. Липовская бригада (и раньше – колхоз «Ударник») славились по району по своим показателям, и люди-колхозники жили хорошо.
А когда у власти стал Хрущёв, по его Указу стали укрупнять колхозы, а мелкие, как Липовка, ликвидировали. В селе Кизнер был колхоз «Красный пахарь», его переименовали в колхоз имени Свердлова и поставили председателем раненого участника войны Киршина Ивана Фёдоровича. В этот колхоз вошли деревни Новый Трык, Старый Трык, Липовка, Яксер. Немного позднее деревни Синярка и Синяр-Бодья.
В первые годы после Указа Хрущёва об укрупнении колхозов из нашей деревни уехали в разные стороны десять хозяйств.
Под руководством Киршина колхоз пошёл в гору. Около с. Кизнер запрудили р. Люга и построили ГЭС. По столбам провели электрический свет в деревни, зажили по-новому. В пруд запустили мальков карпа и карася, рыбы было вдоволь всем, и не колхозникам.
В конце года выдавали даже деньги на трудодень по 20 копеек. Некоторые получили по 1,5-2 тысячи рублей.
Потом И.Ф. Киршин сломал ногу на мотоцикле и долго лечил, а после он не стал работать председателем колхоза. После него два председателя колхоза развалили колхоз, и всё распалось.
Теперь опишу, сколько было в Липовке бригадиров и прочих.
Ещё немного пропустил: когда образовался колхоз «Ударник», не было конторы. У нас дом был пять стен, две избы, две печи. Мы пустили к нам колхозную контору. А потом контору построили на «Песке» около сушилки. Потом, когда укрупнили, контору перевели в Кизнер, а нашу переделали в клуб и поставили её в деревне, где раньше была пожарная.
Вот, первым бригадиром был Копанев Александр Васильевич. Он пришёл с фронта без правой руки и писал левой. Служил в армии кавалеристом, любил лошадей и ездил хорошо на них верхом в седле.
Временно работала бригадиром Савиных Прасковья Петровна.
А после как-то бригадиром поставили Целищева П.П. и он работал 1 год 6 месяцев. После этого бригады не стало, а стало звено. Звеньевой поставили мою жену Целищеву Фаину Семёновну. А Копанева А.В. – на пенсию.
Я ещё немного пропустил, как было раньше.
Когда образовался колхоз «Ударник», не было конного двора, и лошадей ставили в большие дворы у Клабукова Ивана Трофимовича и у Савиных Владимира Даниловича.
Раньше в каждом доме была лошадь, их свели в эти дворы и каждой лошади дали кличку на букву «В». Наша лошадь была Варя, серая, с яблочками. Здоровая.
Потом построили большой общий конный двор на 52 стойла.
В Липовке домов было 52.
Шли годы, и построили свинарник, коровник, овчарник, телятник, кузницу, зерносклад, овощехранилище для картошки с 10 га, потом построили большое – с заездом на лошадях.
Была большая сушилка зерна, её конфисковали у Ардашева Якова Петровича.
Заведующей молочной фермы работала Нюра Черноброва – это прозвище. Она стала женой Слободина Фёдора Ивановича по кличке «Умри земля». Было много молока и масла, его сдавали государству.
Также был свой курятник, им заведовала Григорьевых Татьяна. Яйца сдавали в Кизнер на инкубатор.
Старшим конюхом работал Слободин Ефим Силантьевич, помощником ему был Целищев Прокопий Савватеевич, мой отец. Е.С. Слободин ездил в Москву на сельхоз. выставку с лошадями, оттуда приехал с медалью за хороших лошадей.
В кузнице работал мастер на все руки Ардашев Яков Петрович, он ремонтировал всю колхозную технику: жатки, косилки, косы отбивал и срезал, сломанное приваривал без сварки.
А столяром и мастером по дереву был Савиных Владимир Данилович, прозвище – Мясник. Он делал сани, телеги, грабли, лопаты деревянные, топорищи.
Кладовщиками работали: Слободин Андриан Силантьевич – брат Ефима, Копанева Александра, жена председателя колхоза Копанева В.Д., Перевозчикова Александра – Саня Илиха. После неё назначили кладовщиком Целищева Прокопия Прокопьевича, он тут работал 7 годов, после него кладовщицей и звеньевой работала его жена Целищева Фаина Семёновна. До этого она работала свинаркой и телятницей всего 9 годов до того, как её избрали звеньевой. А зерносклад во время грозы замкнуло, и он весь сгорел до тла. В склад было проведено электричество, моторы крутили веялки по очистке зерна.
Также в колхозе «Ударник» были ясли в доме Перевозчикова Фёдора Артемьевича – это отец Александра Федоровича Перевозчикова и моей второй жены Зинаиды. Они жили в посёлке Ягул, там работал их отец на железной дороге, и Зинаида тоже работала – стрелочницей и подвозила хлеб рабочим. А дом в Липовке они отдали в аренду под ясли.
Почтальонами работали Савиных Прасковья Петровна, старотрыкский почтальон попутно заносил почту в Липовку. А в 1966 году, когда я работал секретарём в сельсовете, тоже попутно носил почту и пенсию пенсионерам.
После всего этого конюхом работал Савиных Николай Михайлович, сын Прасковьи Петровны.
А кузнецом работал Перевозчиков Лаврентий Васильевич, сын Василия Глухого, он же Лаврентий работал и конюхом.
В конторе колхоза работали счетоводом Целищев Лаврентий Савватеевич, старший брат моего отца, а бухгалтером – Перевозчикова Евдокия Степановна – сноха главного пчеловода Перевозчикова И.В.
В Липовке была пожарная охрана – дом двухэтажный, внизу пожарная машина ручная и лошадь. В летнее время на крыше дома была будка с колоколом, даже отбивали часы на обед.
В колхозе «Ударник» все транспортные работы делались на лошадях: возили дрова, солому, снопы, пахали, боронили, возили навоз с ферм на поля, убирали урожай, косили, молотили – все эти работы делали сами колхозники без помощи со стороны МТС.
Когда делали всё сами на лошадях, было всего больше, как стали пахать тракторами, меньше стали урожаи. Картофель садили и копали машинами: 25 процентов оставалось в земле.
Также комбайны убирали и обмолачивали не чисто, а платили им за гектары.
Трактора пахали то мелко, то очень глубоко – выворачивали плохую землю наверх, на ней ничего. Кроме травы, не росло.
В 1955 году, когда меня уволили в производства в Ягуле и направили на работу в колхоз, я за 9 годов прошёл все работы: пахал, косил, сеял, убирал урожай на жатке, косилке, косил вручную траву и в поле гречиху и горох литовкой.
В 1964 году я учился в колхозе на тракториста, получил права, но работать практически не пришлось. Меня в 1965 году выбрали депутатом в сельский совет и поставили работать секретарём. На этой должности я проработал 4 года. Образование у меня было всего 6 классов, а вышел указ, чтобы работники сельсовета имели среднее образование. Меня и председателя сельсовета отчислили – уволили, так я опять стал производственником с помощью хороших людей из воинской части ВЛПК-365 в п. Ягул.
В колхозе «Ударник» раньше была пасека, пчеловодом работал Перевозчиков Иван Васильевич, по прозвищу Кошка. Было много мёда, даже выдавали на трудодни: привозили на конный двор, там была избушка для сбруи лошадиной и вообще там собирались собрания. И в этой избе делили мёд. А по деревне ходили и объявляли, чтобы ребятишки приходили с тарелками и хлебом, им давали так поесть – бесплатно.
Когда колхоз «Ударник» жил самостоятельно, жили хорошо. А как соединили со всеми, так у нас тало по-другому, люди на других работали хуже. У нас лошадиная сбруя была вся кожаная, ремённая, из хороших верёвок – так увезли на центральную усадьбу: командовали они.
Когда председателем колхоза им. Свердлова был Киршин И.Ф., занимались побочными работами, брали в лесничестве делянки в липовом лесу, летом в июне-июле пилили и разделывали по длине, снимали луб и замачивали в озёрах, а осенью снимал мочало и продавали по 90 коп. за 1 кг. Покупатели с Ижевска из общества слепых возили вагонами. Я тогда работал кладовщиком, закупал в деревнях мочало по 30 коп. за 1 кг. К зиме набирали по 50 тонн и продавали. А дерево выпиливали на тару для ящиков и тоже продавали.
Ещё пропустил немного. Когда меня уводили в колхоз в 1955 году, я сначала работал на разных работах. Потом колхоз решили строить новый конный двор, старый сгнил. С помощью яксерских мужиков липовские под командой Слободина Ивана Илларионовича приступили к строительству. Яксерские мужики у себя в лесу готовили столбы, на которых будут лежать переклады для потолка, и возили на машине в Липовку, а липовские мужики и женщины готовили лес для стен и для потолка. Потом разбирали старое здание, выбирали годные брёвна и доски на крыше. Так был построен новый конный двор на 40 лошадей.
Из Липовки увезли в Кизнер коровник и свинарник, потом лошадей стало меньше, половину двора занимали телята, телятник и овчарник тоже увезли. У нас и народа стало меньше. Молодые уходили, старые умирали.
Когда меньше стало опытных стариков, даже я научился ремонтировать сани, телеги, делал грабли, лопаты, срезал литовки и точил.
В сенокос косил траву на конной косилке, ставил стожары для стогов, отметывали сено и солому в поле вилами из дерева. Я научился жать рожь на конной жатке.
Вообще прошёл все специальности. Одно плохо – почему-то не научился плести лапти и катать валенки, а видел, как это делал мой отец. Я только научился всё же подшивать валенки.
Описанное выше было до 1965 года, когда я работал в колхозе.
В 1937 году, примерно в сентябре месяце, в Липовке случился пожар. Сгорело семь домов хороших хозяйств.
Начался пожар с дома Михаилихи на верхней стороне улицы около Малюганова. Во дворе Михаилихи были сложены снопы яровой пшеницы, гречихи, овса не обмолоченные. И кто-то поджёг. Возможно, хозяева случайно – там были маленькие дети. Но все говорили, что поджёг Савиных Иван Гаврилович (Ванька Косой), это брат Семёна Гавриловича, отца моей первой жены Фаины. Но, как говорится, не пойман – не вор, и тут так же – чем докажешь? Он был не колхозник, и говорили, что на всех сердился, жил отдельно от всех.
Мне тогда было девять годов, и я не участвовал при тушении пожара, я был маленький ростом. Родители ушли на пожар, а я был дома и смотрел в окошко.
В Липовке тогда было три шофера, они работали на стороне и узнали о пожаре, приехали тушить. Это были: мой средний брат Александр, наш сосед Слободин Иван Ефимович и Слободин Андрей Андрианович. Они подвозили воду на машинах с реки Люги.
Пожар дошёл до дома Савиных Владимира Даниловича. Видимо, ветер повернул в другую сторону, дальше был ложок и деревья. И тут его потушили.
Перевозчиков Николай Семёнович выкопали картошку, убрали в подполье и уехали в гости в Кулыги за Вятку. Картошка почти вся испеклась. А у остальных – не копана – сохранилась.
После все дома на тех же местах были построены вновь. А виновника так и не нашли.
В Липовке вроде все люди жили хорошо, но были, конечно, которые и плоховато жили. Вот из этих семей в молодости воспитывались воры чужого добра. У Слободина Ивана Михайловича (прозвище Асинер) был сын с 1927 г.р. Он был глухонемой, говорил совсем непонятно. Он воровал всё что плохо лежит: вещи, гусей, поросят и выпивку. Потом у него появились друзья. Когда на реке Люге в Кизнере была мельница и был пруд, кизнерские гуси плавали далеко от дома. Вот они, как рыбаки, приспособились удить гусей на большой крючок и большой кусок хлеба – и гусь на удочке. Раньше бани были вдали от домов в логах, вот вору по ночам варили в котлах этих гусей. Когда хозяева приходили топить баню, в котлах было сало, на полу пух. У некоторых воровали мясо из амбаров и всё что попадёт.
В войну в с. Кизнер на лугах в лесочке стояла автобаза воинская. Этот немтой – Володька его звали – украл у них вещи, и его поймали. Стали допрашивать, он молчит. Его, как Карбышева немцы, обливали зимой водой. Потом кто-то догадался, что он глухонемой. Ну, избили и отпустили. А Карбышева немцы заморозили.
В 1965 году нас с Фаиной, моей женой, приняли в члены КПСС. Меня в марте выбрали в депутаты и назначили секретарём исполкома Кизнерского сельского совета, где я и проработал четыре года.